Смутное время

* Женщина слушала герцога, и душа ее разрывалась от жалости к тем, кто был объявлен теперь врагами Сильвер-Шлосса. Она и сама не желала вражды ни с Фенрицем, ни с владельцем замка. Не Ингрид ли предупреждала короля, что убийство настоятеля – недостойная его затея? Не она ли отказалась благословить на затею эту Аббана? * Слеза Сострадания исцелила кузнеца, герцог! Милосердный велик в любви своей. Не ведаю, что произошло потом, его самого спросить надо, или девушку ту, что раненого приветить согласилась! * при словах о допросе побледнела настоятельница. От всего сердца было жаль ей неразумных, что могли погибнуть теперь, потому она, взглянув в глаза Ирвину Бранду, склонила голову и произнесла* Прости их, Государь земель здешних! По глупости и недомыслию выступили они против тебя! Прошу тебя, передай Храму их. Обязуюсь я наставить на путь истинный неразумных и заставить искупить и грехи, и ошибки!

Слова матушки вновь заставили Рихарда сдержаться и не ответить ей раньше герцога. В самом деле, говоря о том, что она наставить этих преступников на путь истинный, что Ингрид имела в виду? Змеёй заползая в дом Ирвина, хочет выкупить приспешников Людвига? Выдержка старого царедворца позволила ему удержать рвущиеся из него слова упрёка. Однако, зная герцога, дворецкий не сомневался, что тот всё расставит по своим местам. Не зря же прозвали его в народе Лисом. Отметив то, что Ирвин, прищурив глаза, что было недобрым знаком, внимательно слушает матушку, Рихард поставил кувшин, из которого наливал в бокал вино для Нинон, и обратился именно к ней с вежливым комплиментом * Вы, жрица Нинон, выглядите богиней... Смею заверить Вас, что счастлив сейчас знакомству с Вами...* Он склонил голову, произнося эти слова так тихо, что только Нинон и могла их слышать. Но глаза его зорко следили за всем происходящим в каминном зале. Сказывалась привычка дворецкого контролировать малейшее движение во ввереннном ему пространстве.

Нинон видела недовольство герцога матушкой, но радости от этого не испытывала. Ингрид для неё навсегда останется образцом жрицы, несмотря на то, что принадлежали они к разным верованиям. Достоинство и уверенность в своих силах незримо возвышали матушку Ингрид над остальными людьми. Нинон понимала, чтобы стать вровень с нею и суметь ей противостоять, придётся долго совершанствоваться. Пока же с этим успешно справлялся настоятель Фенриц. Нинон повернулась к Рихарду, который сразу начал ухаживать за нею, подливая вино в бокал. * Вы мне льстите... * Тихо проговорила жрица, чтобы не нарушать громкой речью общий разговор. * Но не скажу, что мне неприятно... * Улыбнулась она дворецкому и взяла в руку бокал. Но пить Нинон боялась. Именно потому, что тяга к выпивке не отпускала её. Сделав вид, что пригубила, она отставила бокал и занялась едой, твёрдо решая больше не прикасаться к вину. Ей было стыдно вспомнить её первое появление в этом зале. Дворецкий смотрел тогда на Нинон с высоты, явно презирая... Как изменилась её жизнь, подумала молодая жрица, и всё благодаря Фенрицу Локи, не побрезговавшему протянуть ей руку помощи в тот момент. Нинон остановила благодарный взгляд на настоятеле. Этого человека она никогда не смогла бы предать. Впрочем, как и Рихарда, с которым они уже бок о бок прошли довольно длинный путь. В общем, Нинон чувствовала себя сейчас очень хорошо!

Фенриц был рад, что Нинон вела себя, как жрица, которая уже давным-давно служит его Господину - Люциферу. Отметил он и ту благосклонность, что проявил герцог по отношению к Нинон. На вопрос настоятеля о ценности его собственной жизни Ингрид не ответила. Скорее всего, решил Фенриц, просто проигнорировала его вопрос, сделав вид, что слишком занята разговором с Ирвином. Настоятель усмехнулся и примолк, выжидая удобый момент для нанасения нового удара по противнику. Но герцог пока, видимо, решил не доводить обострение отношений между церквями до критической точки. Фенриц и не думал вставать в позу, прекрасно понимая, что от того зависит существование самой ЦерквиЛюцифера на земле Сильвер-Шлосса. Опустив глаза, настоятель, позволив себе расслабиться, прошептал Нинон * Молодец, девочка. И пришла во-время и сумела показать себя в лучшем свете. * Да и на самом деле, как заметил настоятель, Нинон, по сравнению с Ингрид, выглядела куда привлекательней!

Ирвин пока молчал. Он понимал, что надо пойти навстречу Ингрид, чтобы успокоить разбушевавшиеся страсти и не допустить распри между церквями. Но сразу же соглашаться с матушкой он не собирался, чтобы никто, и в первую очередь - Фенриц, не смог подумать, что герцог идёт у неё на поводу. То, что король поддерживает именно Храм Милосердного, Ирвин знал, но не мог противодействовать Храму, ибо сторонников Милосердного было на его земле гораздо больше, чем сторонников Церкви Люцифера. Самому ему обе эти религии были неинтересны, поскольку всегда и во всём он полагался только на самого себя и своих ближайших сподвижников. Несмотря на это, внешне герцог всегда с большим уважением относился, что к Храму, что к Церкви. Он поднялся с трона и неспешно, легко и грациозно, как всегда, прошёл по залу и сел к столу, занимая привычное место во главе его. Не садясь, он взял в руки бокал с красным вином и поднял его. - Предлагаю, прежде, чем принять решение об арестованных, выпить всем нашего чудесного гроссенбродерского вина. Виноград на склонах гор Гроссенбродера зреет для всех. То есть, боги дают равные шансы, что сторонникам Милосердного, что почитателям Люцифера. Будем же и мы мудры и последовательны в своих действиях, как боги. Ну, хоть постараемся быть такими! - Хоть он и усмехнулся в конце, слова эти можно было считать тостом, потому что после них Ирвин отсалютовал бокалом своим гостям и выпил вино до дна. После этого сел за стол, ухватив с блюда кусок жареной куропатки. - Подождём барона, матушка. Он вернётся, расскажет, что узнал, и мы примем решение.

* Женщина тоже взяла кубок с вином, пригубила его. Не отказал герцог ей сразу, и то уже хорошо. Значит, не принял, быть может, еще решения казнить несчастных. Настоятельница поставила кубок снова перед собой и молчанием своим выразила согласие. Что ж, придется ждать, не спорить же? Понимала она, что ни упорством, ни увещеваниями не достигнуть тут ничего. Как не почувствовать враждебные взгляды со всех сторон? И Фенриц Локи, и дворецкий Вернер, и жрица новая, что недавно просила о понимании и мире – все они против нее. Ингрид опустилась на место свое за столом и все же проговорила, без злобы, без неприязни в голосе. Звучало в словах ее уважение, хоть и не было любви, ведь служители Люцифера были единственными людьми, к которым относилась она не как к братьям, а как к тем, кто вводит в заблуждение людей простых. Но даже и не смотря на это, гибели и несчастий не желала им матушка, не ей судить, судит только Милосердный * Напрасно ты думаешь, Жрец, что не считаю я ценной жизнь твою! Тебе ее Господь даровал, лишь Он и отнять может! Но как мудрый человек, должен ты ведать о прощении и снисхождении к неразумным и молодым!

Хоть и запоздало, но ответ от Ингрид Фенриц Локи получил. Как пресловутая манна небесная просыпался на него это ответ. Настоятель тихонько так рассмеялся. Слушая ответ Ингрид, которую, хоть и считал своим противиком, но всегда немного презирал, он лишь сжал ножку бокала. Женщиной Ингрид была красивой. И он бы не прочь был поухаживать за нею, не знай, кто она такая. Но её фанатизм и желание быть для всех угодной, сводили все желания на НЕТ. * Ты путаешь, жрица! Я не служу Милосердному!* Фенриц не побоялся возвысить голос. * Моя мудрость не в снисхождении и прощении! Если человек убог и глуп, то ему ничто не поможет. Вот потому-то в Храме твоём лишь сирые и увечные, а в моей Церкви - сильные духом и телом. * Настоятель проговорил всё это тихо, но матушка могла слышать его, потому что затихло на этот миг всё в каминном зале Сильвер-Шлосса.* И я не прощаю глупость, и я не прощаю лицемерие. Они и тебя подведут ещё не раз, ибо убоги разумом.* Он приподнял бокал, показывая Ингрид, что пьёт за неё и чуть пригубил... * Будь здорова...

Нинон слушала и понимала уже, что не придётся ей быть подругой светлой жрицы, как мечталось совсем недавно. Иллюзиям бедной бездомной девицы был положен коец. Ей всегда казалось, что богатые между собой все приятели, светлые они или тёмные, всё равно. Но ещё не став сама жрицей, Нинон заметила, что никакой особой дружбы нет и среди богатых. А вот сейчас до неё, наконец, дошло, насколько враждебны друг другу настоятель, с которым теперь повязана вся её дальнейшая судьба, и Ингрид, которая, как казалось Нинон, защищает убийц, называя их детьми неразумными. Жрица осторожно положила свою руку на плечо настоятеля, открыто демонстрируя, что поддерживает своего Учителя. * Всегда и всюду с этого дня я буду следовать за тобой, Фенриц Локи! Сам Люцифер поможет мне своим Проклятьем уберечь тебя от любого подосланного убийцы!* Сверкнув глазами на Ингрид отчётливо, но тихо, произнесла Нинон, зная, что сидящая напротив матушка слышит её прекрасно. Молодой жрице казалось сейчас, что возможно именно Ингрид организовала покушение на настоятеля, пытаясь теперь всё свалить на несмышленого кузнеца и неведомую девушку. Высказавшись таким образом, Нинон взяла кубок с вином, который предусмотрительным Рихардом был налит лишь наполовину, и пригубила его, предварительно отсалютовав им в сторону герцога...

Дворецкий понял, что пришло время как-то разрядить обстановку. Не было тут сейчас Шнапсика, который своими прибаутками всегда всех веселил, не давая атмосфере каминного зала раскаляться добела. Но что-то сделать было просто необходимо. Шепнув Нинон, сидящей рядом, что вынужден покинуть её, Рихард встал и быстро прошёл через зал по диагонали, чтобы тут же скрыться за гобеленом. Там он быстро взбежал по винтовой лестнице на антресоль, где располагался небольшой оркестр. Главый музыкант был в растерянности, поскольку праздничный ужин, затянувшийся до утра, стал и местом убийства и местом тяжёлых переговоров. Музыка, звучавшая в начале ужина, давно смолкла. * Немедленно играть! * приказал музыкантам Рихард * Тихо и плавно, но чтобы фон был приятным, успокаивающим! * Его вся прислуга всегда слушалась бесприкословно. Главный музыкант, высокий и худощавый, с большими выразительными глазами, взмахнул руками, и над каминным залом пролились первые звуки ласкающей душу музыки. Напевы родного Гроссенбродера - настоящий бальзам - так считал дворецкий, на какое-то время замерший у перил антресоли, чтобы отсюда, сверху посмотреть на всех, кто был в камином зале. Картина сверху казалась мирной, насыщенной спокойными яркими красками. Как будто большая дружная семья собралась за большим обеденным столом. *Хоть бы успокоилось всё как-то...* Пробормотал Рихард и, одобрительно кивнув музыкантам, поспешил вниз.

Музыка вдруг заиграла... Ирвин любил музыку. Откинув волосы с лица характерным жестом, герцог осмотрел своих гостей спокойным взглядом золотистых глаз. Конечно, враги были достойными и приходилось играть теми картами, что были на руках. Но главным козырем был он сам. И в его команде были далеко не слабые карты. Барон, Дитрих, Гюнтер, Рихард. На худой конец - Фердинанд. А где-то, в мечтаниях о нём, существовала и Корнелия... Надоели Ирвину все эти дела, хитросплетения, вынужденная ложь. Утро уже наступило, и хотелось тихо уснуть в объятиях милой женщины. И плевать, что женщина эта - жена кровного врага. Игра - есть игра! Герцог знал, что Корнелия любит его, и это было определяющим в его последующих действиях. - Дитрих, распрядись, чтобы позвали барона. пусть расскажет, что там и как... И пусть их всех приведёт с собой. Девчонку эту глупую, кузнеца... - Он опустил глаза, решая что-то про себя. Но потом улыбнулся и добавил - И карлушу моего, Шнапсика. Быстро! Мне некогда...

Гигант Дитрих тут же встал и склонил голову - Я сам схожу в Северную башню, мой герцог. Все преступники будут тут в самое ближайшее время. - Его громоздкое, но ловкое тело сделало разворот на сто восемьдесят градусов. И чеканные шаги отметили путь славного лейтенанта от общего стола к выходу из донжона. Часовые у выходной двери расступились, пропуская легенду Сильвер-Шлосса...

Подвал Северной башни.