Разговоры во дворе крепости и у ворот.

Храм Милосердного --->
*Матушка Ингрид подошла к воротам замка. Она была уверена, что ее ждут, ведь не зря же за ней присылали гвардейца. Опираясь на посох, она остановилась, поправила платок на голове, и улыбнулась, глядя на часовых, которые находились на сторожевой башне. Настоятельница считала, что душа каждого открыта истине, и потому любая встреча угодна Милосердного, ведь добру учить никогда не поздно никого... Ларец со святыней она держала в руках. Кричать женщина ничего не стала. Ее должны были бы узнать. А если нет, то сами спросят, кто и по чьему поручению пришел... Дорога была долгой, ведь матушка шла пешей. Но она не устала, даже не заметила этой дороги, погруженная в свои думы и молчаливые молитвы... Путников по пути Ингрид почти не встречала. Разве что несколько крестьян, которые с ночи ехали на базар, чтобы с самого раннего утра начать продавать оставшиеся овощи и сало. Кто-то предложил даже подвезти ее. Но настоятельница отказалась, потому что Великой Молитве Исцеления должен предшествовать период подготовки и очищения души... И пока она шла, душа ее готовилась к тому, чтобы принести Любовь и Милость Господа в этот мир. Лихие люди, если и встречались на дороге, то женщине не мешали, обходя стороной, потому что знали, какие бы времена ни настали, вечно только одно – то, что каждый может искать защиты и убежища в Храме Милосердного *

*Дворецкий пришёл в себя, почуяв родной воздух Сильвер-Шлосса. Он попытался приподнять руку, чтобы приветствовать герцога, который смотрел на него. Долгая служба на семью фон Криг сделала его почти родным герцогу. Но помахать рукой у него не получилось и слуги, которыж он сам воспитал и вышколил, приняв эстафету от воинов, отнесли Рихарда в Южную башню.*
Южная башня

Аббан вышел из госпиталя, куда помог оттащить раненного воина и снова оказался во дворе. В этот момент матушка Ингрид вошла во двор и он попытался показаться ей на глаза. Заговорить с нею в присутствии Дитриха он не решился, а отошёл к стене, чтобы в свете факелов, зажжённых на стенах, она могла его заметить. Как ей сообщить об аресте Гвидо, он не знал. Так же не знал он, что сотворил такого граф Вельде, чтобы его с таким позором препроводили в подземную тюрьму. Но сообщить как-то надо было и поразмыслив немного, он решил, что матушка пойдёт в госпиталь исцелять больных и раненных. Стало быть лучше подкараулить её там. Он по стеночке осторожно снова шмыгнул в Восточную башню.

*Матушка Ингрид спешила... Её башмачки простучали по мосту и она вошла, наконец, во двор замка.* Где раненные?* вопрос адресовался Дитриху, который вышел к ней навстречу* Она погладила свой ларец, в котором "Слеза Сострадания" устроилась так комфортно. Но сегодня день был необычный. Раненные, страждущие исцеления , призывали матушку. Не о праздничном ужине, на который она была приглашена, шла сейчас речь. А о несчастных, помощь и молитва для которых - суть исцеления. Лейтенант знал, куда относят раненных и пояснил ей. Не мог умолчать. Туда и направила свои стопы прекрасная Ингрид... Спроси её, зачем в матушки пошла... Не ответит ведь. Сама не знает. Но это только предположение. Тсс... Знает. И ответит, по мере надобности.*

*Ингрид проходила между рядов раненых, даря каждого улыбкой и ласковым взглядом. Она не выделяла никого, потому и не подошла пока что к Аббану, хоть и заметила юношу. Ведь сейчас ее ждало куда более важное дело, дело которое стоило милости всех королей и успехов всех предприятий. И делу этому было одно название – Милосердие, завещанное Господом детям его. Матушка опустилась на колени среди страждущих, чьи взоры были обращены к ней и громко произнесла, глядя ввысь* Яви сострадание свое, Милосердный! Взгляни на тех, кто мечтает об исцелении! И я молю тебя не оставить их просьбы без ответа, забыть о прегрешениях, совершенных ими, вольных и невольных! Их страдания очистили души несчастных, которые в смирении предстали пред очами Твоими! * говоря это, женщина распахнула крышку ларца. Посох её стоял прислоненным к стене, и свободную правую ладонь она положила на изумруд, который вдруг начал вспыхивать ярким глубоким светом в такт словам женщины. И вскоре сияние это начало усиливаться, зеленоватой дымкой расстилаясь по помещению, собравшему в стенах своих раненных. Дымка ласково касалась каждого, неся облегчение. Нет, раны не затягивались на глазах, но боль отступала, а на душе становилось легко и спокойно. Поднявшись с колен, матушка не опускала глаз, как будто беседовала с кем-то, видимым ею одной, кто благосклонно взирал на настоятельницу с вышины. Легкими шагами подходила она поочередно ко всем раненым, давая возможность полностью окунуться в это сияние. И ее фигура, окутанная изумрудным туманом, могла казаться теперь нереальной. Но вот свет Слезы Сострадания стал постепенно затихать, но радость в душах людских не проходила. И боль не возвращалась... *

У Аббана ничего не болело, но и его коснулось сияние большого изумруда. На душе сразу стало легко и появилась вера в свои силы, в то, что всё сложится хорошо. Он стоял довольно далеко от матушки, но слышал её моления и радовался, что совершил правильный выбор. Милосердный был близок ему и с раннего детства он молился ему. Ни о каких других богах не знал ничего. И не нужны они ему были. Вот сейчас на его глазах исцелялись раненные. Он видел счастливые лица и сам радовался. Но поговорить с матушком было надо. Кузнец улучил момент и подошёл к матушке, когда она закончила молитвы, чтобы тихонько шепнуть ей* Рыцарь наш арестован. Надо выручать его.

*Женщина только вскинула на Аббана удивленный взгляд. Она была настолько погружена в молитву, что не сразу поняла, что имеет в виду юный кузнец. А когда поняла, то опустила глаза и вздохнула. Только что она была счастлива, чувствуя сострадание, которое дарил Господь детям своим. И вот теперь с высот небесных вернулась она грешную землю. Матушка хотела ответить пареньку, как тут подошел человек, бывший, вероятно, старшим среди солдат. Подозрительный взгляд, брошенный им на Аббана, Ингрид не могла не заметить и потому негромко произнесла, коснувшись своей легкой прохладной рукой лица юноши* Да благословит тебя Милосердный, кузнец! Да поможет в труде твоем! * и она, взяв посох, пошла в Каминный Зал за человеком в черном мундире. Но думы ее теперь были совсем не так веселы, как всего несколько минут назад *

---> Каминный Зал

Матушка без сомнения поняла, что он сказал ей. Аббану оставалось теперь только ждать, как будут разворачиваться события. У него мелькнула мысль, что надо бы рвануть в город, сообщить королю, что готовится расправа с его верноподданым. Но выйти сейчас было невозможно. Дитрих вышагивал по двору замка и всё держал под своим контролем. Наверное, можно будет сделать это попозже, когда начнётся общее гуляние, о котором уже говорили раненные. Да и с матушкой хотелось посоветоваться. Вдруг она предложит что-то ещё? Или сумеет уговорить герцога отпустить графа? Кузнец сел на пороге своей кузни, чтобы видеть вход в донжон, и приготовился ждать.

Аббан сидел на пороге своей кузни и видел, как через двор в Северную башню прошёл воин. Он так и решил, что сейчас Гвидо поведут на допрос к герцогу. Кузнец встал и подошёл к бочке, где наливали каждому. Взял и он стаканчик. Прохаживаясь по двору, он заметил тех двоих, что принял за раненных. Они оживлённо разговаривали между собой, но всё время поглядывали на него. И тут до него дошло и волосы невольно встали дыбом. Наверняка герцог приставил к нему шпионов! Как тут быть?. Мысли заметались в его голове. Надо бежать. Но как? Дитрих приказал мост поднять и просто так не выйдешь. Аббан снова сел на порог своей кузни, решив, что нужно дождаться матушки. Кинуться ей в ноги, что помолиться хочет в Храме. Может удастся так?

Донжон. Каминный зал. --->

*Настоятельница вышла во двор крепости, ласково глядя на каждого, кто встречался ей на пути. Радость не грех, и то, что воины радуются победе, казалось ей вполне нормальным, тем боле, что победа и впрямь была достойной. Легкой поступью, едва опираясь на посох, шла женщина по двору, желая добра и счастья каждому, ведь счастье для нее означало одно – выполнение воли Милосердного. Женщина словно бы и не устала, а съеденный пирог и несколько глотков вина восстановили силы, которые тратила она в жаркой молитве. Так что теперь предстоящая дорога казалась ей прогулкой, тем более, что холода уже отступали... *

Как только Аббан увидел матушку, которая выходила из донжона, он подскочил на месте и кинулся к ней, рискуя быть перехваченным стражниками. Те следили за ним, он уже не сомневался в этом.* Матушка! Возьмите меня с собой в Храм. Я так хочу помолиться!* Лицо кузнеца выражало такое отчаяние и такую надежду, что матушке, как Аббан думал, можно догадаться, что не всё тут чисто. Что с Гвидо и как там с ним решится, он не знал. Но матушка Ингрид вышла одна, значит ничего хорошего. * Возьмите меня помолиться о моих родных. Чует моё сердце, что кто-то заболел!* придумывал на ходу, не забывая поглядывать на тех двух, что с него глаз не спускали. Да и Дитрих кружил между пьяной толпой, как ворон.* Спасите меня!* успел он шепнуть матушке, когда упал перед ней на колени.

*Матушка не умела читать мысли и смутно представляла себе роль Дитриха, хоть и знала, что это один из главных карателей. Но его выправка говорила сама за себя * Да благословит тебя Господь, как и каждого, кто честно выполняет свой долг! * ласково произнесла настоятельница * Милосердный готов простить любой грех, главное раскаяние и желание поступать правильно, так, как тебе велит сердце * улыбка ее была нежной и чуть печальной* Приходи в Храм, коли душа захочет радости и покоя... * она взглянула на карету и уж хотела отказаться, но тут внимание женщины перешло к Аббану. Оставалось надеяться, что только она расслышала шепот юного кузнеца.* Пойдем со мной * она чуть приподняла широкую юбку, залезая в экипаж и опускаясь на сидение. И уже оттуда опять обратилась к Дитриху* Пусть этот человек проследует со мной. Он мой прихожанин и мечтает помолиться. В этом нельзя никому отказывать.

Ему удалось задуманное. Кузнец вбросил своё сильное тело в карету, стараясь не смотреть этому злобному тиу в глаза. Честно говоря, побаивался он Дитриха. Тот как будто видел его насквозь. Но вот с помощью матушки он всё же вырвется из замка. Вернётся ли он сюда, сам пока не знал. Заказ герцога остался не выполненным. Если возвращаться, то нужно быстро. Иначе за задержку кольчуги ему тоже будет... Но если не возвращаться, то тогда уже всё равно. Он станет открытым врагом герцога, его могут объявить в розыск. И могут найти. Как поступить, что делать? Вот об этом он хотел спросить матушку Ингрид. Аббану казалось, что она знает всё на свете. Наверное и о Гвидо всё разузнала. Но пока они не выехали за пределы замка, решил помолчать. Кузнец вжался в глубину кареты. Впервые он ехал в таком экипаже. Всё же как-то незаметно, жизнь становилась полной приключений. Хорошо бы только те двое оставили его в покое.

*Ингрид села в карету и, поблагодарив Дитриха за то, что он не стал препятствовать Аббану поехать с ней, выпрямилась на удобном бархатном сиденье. Любо-дорого было ей смотреть в окно кареты на дело рук своих. Воины, которые могли умереть от ран, сейчас веселились, радовались празднику и были почти здоровы. Мысленно ещё раз благословив всех их, она попросила трогаться. Ей не терпелось вернуться в Храм. Да и разговор с кузнецом, видно, не терпел отлагательства, раз он так настойчиво попросил забрать его из замка. Ну и судьба графа, поступившего и по её мнению столь опрометчиво и с нападением на настоятеля и с побегом из тюрьмы, очень её волновала. Но обо всём этом нужно подумать в спокойной обстановке, перемежая обдумывание молитвами. Тогда и придут правильные решения.*

Храм Милосердного

Донжон
*Фигура Хэкила тихонько прошла по Двору к выходу из замка по тени,стараясь не светиться. Зверь не хотел сейчас почему то не с кем видеться. Именно сейчас. Зверь хотел погулять,хоть очень и устал. А так же зайти к Матушке. Волк огляделся на последок и начал свой путь к Храму
Храм Милосердного

*Герцог вышел из донжона вместе с бароном. Надо сказать, что они представляли собой весьма живописную группу.


Если кто не знал их в лицо, вполне могли бы подумать, что это обычные лицедеи. Только мечи у пояса выдавали их происхождение. Впрочем у каждого в руках было по плащу, длинному и надёжному, которыми можно было прикрыть мечи. Были и обычные полумаски, которые пока не надевались, поскольку до города ещё скакать и скакать. Шутовской колпак арлекина герцог тоже нёс в руке. Он был доволен, увидев уже выстроенных карателей в разных костюмах. Некоторые даже дамами нарядились. Но выглядели при этом просто похабно, раскрасив усатые рожи румянами. Зато забавно.* Мы сегодня должны отлично повеселиться! * объявил герцог фон Криг * Гроссенбродер принадлежит всем! Праздник для всех! Берг не пригласил нас, но мы в приглашениях не нуждаемся! Будьте наготове, друзья мои!* сказал коротко. Да и не к чему было рассусоливать. Дитрих, заранее оповещённый о цели прогулки в город, и так всё растолковал воинам.* Коней!* крикнул Ирвин. И как только подвели Танцора, он, не забыв поцеловать коня в морду по давно заведённой традиции, вскочил в седло. Накинул плащ, прикрыв им и меч и колпак арлекина и тронул поводья. * Барон, Вы не забыли свои смеси? * спросил у Вольфганга и потом громко сказал для всех* Едем через Горное ущелье. По лабиринту. Это намного короче, чем по тракту. Мы будем хорошим подарком к празднику! Опустить мост! Поднять решётку!*скомандовал и первым проскакал по мосту, сразу переводя коня на галоп.*

*Барон накинул плащ и надвинул пониже шляпу, так что его наряд пока не слишком-то бросался в глаза. После чего кивнул герцогу и прежде чем сесть в седло, отозвал в сторону одного из карателей * Принеси-ка смеси из северной башни, они там в кладовой. Пяток бутылочек, не больше * он весело подмигнул подчинённому, поскольку в некоторых случаях позволял себе общаться с бойцами запросто, без лишних церемоний * Да уж, герр Ирвин прав! Веселье это запомнят надолго... * он усмехнулся, и когда ему привели скакуна, придержал стремя и влез в седло. Раны всё ещё давали о себе знать, как что сделал это Бешеный Пёс куда медленнее, чем обычно. Мост по приказу Инвина был опущен, и Вольфганг отпустил поводья, направляя Урагана неторопливой рысью за пределы крепости... Он решил, что сильно спешить нет никакого смысла. Ещё не хватало из седла вылететь, неловко повернувшись. Хотя со служанками в спальне он об этом не думал. С другой стороны - то спальня, а то каменистая дорога. Разница, всё-таки. Поэтому барон остановился на том, что нужно поберечь здоровье до тех пор, пока решительные действия станут необходимыми. Да... Давненько не видел он Клаусбурга, где в своё время его хотели повесить. Что ж, пришло время погулять на карнавале...*